Кадровый вопрос

Как уже было сказано выше, после окончания гражданской войны томские вузы были переданы в ведение местных властей. Руководители отдела просвещения, которым подчинены были университет и технологический институт, начали с того, что отменили все льготы и привилегии, которыми пользовались ученые до революции, что существенно снизило уровень их жизни. Затем была ликвидирована система оплаты труда, в том смысле, что были понижены оклады научным работникам и повышены техническим. Уровень зарплаты научного работника в Томске стал в 3-4 раза ниже уровня зарплаты в аналогичных работников вузов европейской части России. Это привело к тому, что значительная часть самых высококвалифицированных ученых с мировыми именами, уехали в европейскую часть страны, где их приняли с распростертыми объятиями. Многие кафедры, факультеты и лаборатории остались без опытных и знающих руководителей. В 1923 и 1924 годы из Томска уехало более половины старых профессоров. Из технологического института уехали профессора И.И. Бобарыков, Б.П. Вейнберг, Я.И. Михайленко и многие другие, имена которых знал и почитал весь мир, которые составляли гордость и славу института. О замене убывших ученых равноценными людьми не могло быть и речи. В Сибирь никто не собирался. И тогда ректор Н.В. Гутовский выдвинул на руководящие должности в институте выпускников ТТИ И.Н. Бутакова, А.В. Квасникова, Г.В. Трапезникова, Д.А. Стрельникова и других, которые к тому времени уже имели опыт практической работы по своей специальности. Они оправдали возложенные на них надежды и вскоре стали известными учеными.

Чистка состава студентов ТТИ по классовым признакам привела к тому, что из вуза были исключены многие весьма одаренные студенты только за то, что их родители принадлежали к «нетрудовым классам». Так были исключены в двадцатых годах из ТТИ студенты Баландин А.А., Посохин М.В., Миль М.Л, и многие другие. Это были весьма одаренные юноши, стремившиеся к науке, знаниям. Все они разъехались по другим городам и там завершили свое образование. Баландин стал крупнейшим ученым в области химии, академиком. Посохин – академиком, главным архитектором Москвы, Миль – генеральным конструктором вертолетов. Все они стали героями социалистического труда, были удостоены многих самых высоких наград.

Дети ремесленников, мелких служащих, оставшиеся в институте для продолжения учебы, должны были платить высокую плату за обучение. Такие эксперименты борьбы с классово чуждыми элементами не только не приносили пользы или славы институту, но явно нанесли ему урон во многих отношениях.

Весьма большим ударом по ученым был первый политический процесс над учеными в Томске в середине двадцатых годов. В конце 1924 года был арестован профессор Владимир Яковлевич Мостович, крупнейший, не только в нашей стране, но и во всем мире, специалист в области золота и благородных металлов, и его молодые помощники. Мостовича обвинили в экономической контрреволюции и выдаче зарубежной стране государственных секретов. В 1925 году состоялся суд. Мостовичу было предъявлено обвинение в том, что он передавал золото в Германию, выдавал немцам секретные сведения о месторождениях золота. На суде Мостович себя виноватым не признал и заявил, что в Германию он действительно переправлял образцы золота для исследования их в специальных лабораториях, которых у нас в стране нет. Рассказал, что еще с начала века он, совместно с немецкими учеными вел исследования в области золота и благородных металлов и никакой контрреволюции или вредительства в этом не было. Никто из выступающих на суде свидетелей не уличил Мостовича в преступлении или противозаконных действиях. Наоборот, утверждали, что он крупнейший в мире специалист в своей области. Несмотря на то, что ни одно из предъявленных Мостовичу обвинений в ходе судебного разбирательства не было доказано, суд приговорил его к длительному сроку заключения. Судебный процесс освещался в прессе, и вызвал большой интерес и резонанс.

На защиту несправедливо осужденного профессора выступили ученые страны и зарубежных государств. Дело было пересмотрено, и Мостович был освобожден. Но из тюрьмы он вышел совсем больным и, проработав еще несколько лет, скончался в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Судебный процесс над Мостовичем вызвал у ученых старшего поколения Томска шок и неуверенность в своем будущем. Ведь в прошлом большинство из них было тесно связано с зарубежными странами, проходили там стажировку, вели совместные работы с иностранными коллегами.

Неуютно почувствовал себя и Гутовский. Ведь он несколько лет работал в Германии, там защитил диссертацию, от Аахенского политехникума был избран делегатом на всемирный конгресс в Лондоне, поддерживал отношения с немцами и сейчас. Но волнения его были беспочвенными. Судьба берегла его. Но все происходящее он учел и сделал необходимые выводы.

Ректору Гутовскому пришлось заново строить весь учебный процесс, ибо по новым правилам приема в ТТИ пришли молодые люди без должной подготовки, но из числа рабочих и крестьян. Были намечены практические меры по преодолению этих трудностей. Надо отдать должное, из числа этих посланцев партии, комсомола, профсоюзов вышло много талантливых инженеров, ученых, ибо они стремились к науке, много занимались и упорно шли к намеченной цели. Это будущие академики Бричкин, Иванов, Хоминтовский, Горбачев, Сатпаев и многие другие. Это будущие знаменитые металлурги - директор Магнитки Григорий Носов и директор Кузнецкого металлургического комбината Борис Жеребин, строитель и автор проекта Останкинской телебашни Николай Никитин, выдающийся архитектор Антонина Пирожкова, крупнейший физик Давид Франц-Каменецкий, конструктор вертолетов Николай Камов, заместитель генерального космического конструктора Анатолий Валединский и многие другие, оставившие большой след в истории наук нашего государства. Вся наша страна ныне гордится именами ученых, закончивших институт в двадцатые годы.