1. Разработал и прочитал два курса лекций. Первый — по физической химии для химиков третьего курса (поток 75 человек, шесть раз), второй — по теоретической электрохимии для студентов четвертого курса физико-химической специальности (15 человек, шесть раз). Основным источником для лекций по электрохимии первые два года служили статьи и доклады на конференциях академика Фрумкина. Учебником Изгарышева я не пользовался, так как он был написан в «дофрумкинский период» и устарел. К счастью, в 1952 году вышла в свет монография «Кинетика электродных процессов», написанная А.Н. Фрумкиным с тремя соавторами (В.С. Багоцкий, 3.А. Иофа и Б.Н. Кабанов). В последующие четыре года эта монография служила мне основным источником при чтении лекций по электрохимии.
Хочу отметить здесь, что переход в университет на педагогическую работу имел большое значение для моего научного роста. Работая в течение первых двадцати лет после окончания вуза в исследовательских институтах, я достиг глубоких знаний в нескольких узких областях теоретической электрохимии. Самообразование, которым я усиленно занимался эти годы, не смогло в полной мере дать мне систематические знания по физической химии и электрохимии. И только после перехода в университет, когда я начал читать лекции по всему курсу, я почувствовал, что достиг требуемой глубины знаний в этих областях науки. Оглядываясь теперь на 50 лет назад, я ничуть не сожалею, что связал свою дальнейшую жизнь с вузовской наукой.
2. Руководил в разные годы выполнением дипломных работ около 15 студентов-дипломников (и столько же курсовых работ на четвертом курсе). Темы дипломных работ касались, как правило, экспериментальной проверки развиваемых мною в то время теоретических основ амальгамной полярографии. Поэтому некоторые дипломные работы содержали элементы научной новизны и публиковались мною в печати.
В связи с этим остановлюсь немного на дипломнице X.3. Брайниной (окончила университет в 1952 году). Ее дипломная работа, выполненная под моим руководством в 1951 году, содержала интересные новые результаты по опытной проверке моих теоретических соображений и была опубликована в «Докладах Академии наук». В 1956 году она поступила в аспирантуру (на кафедру аналитической химии), но тема работы ей не понравилась, и она провела эксперименты по одному эффекту в полярографии, о котором я рассказывал студентам в лекциях по электрохимии. Она попросила меня помочь ей с теоретическим объяснением полученных ею результатов (в это время я был уже в Томске). Я выслал ей это объяснение, и она благополучно защитила кандидатскую диссертацию. Была опубликована совместная работа (вторая). В дальнейшем она стала работать по моему направлению и организовала как бы филиал моей научной школы в Екатеринбурге.
3. В 1951 году я защитил на спецсовете УПИ докторскую диссертацию с очень широким названием: «Теория и практика полярографии, и амальгамной полярографии в особенности». Такое широкое название диссертации было допустимо в те годы, так как по полярографии в Советском Союзе начали печататься только первые статьи. Основная часть диссертации была написана мною еще до перехода в университет, но мне казалось, что ее нужно еще дорабатывать. Мое изгнание из ХМИ с почти готовой диссертацией дало мне понять, что из-за своей немецкой национальности я рассматриваюсь советской властью как «человек второго сорта», и если я не защищу докторскую диссертацию, то меня «затопчут». Поняв это, я отбросил все сомнения и вплотную взялся за срочное дооформление диссертации, несмотря на необходимость одновременно разрабатывать новые курсы лекций. И через год после перехода на работу в университет я диссертацию благополучно защитил.
Утверждение диссертации в ВАКе произошло через год и четыре месяца. К концу этого срока я уже стал думать, что диссертацию «зарубили» в ВАКе из-за политических соображений. Но причина задержки оказалась технической. Выяснил я это случайно через год во время конференции в Киеве. Там я познакомился с академиком АН УССР Н.А. Измайловым (Киев, КГУ). Когда я упомянул о своей диссертации, он сказал: «Ваша докторская диссертация была у меня на рецензии». Я ответил: «Да, я знаю, что она была на рецензии в течение одного года и четырех месяцев...». Но он перебил меня, сказав быстро: «Но я не виноват в этой задержке. До меня диссертация была на рецензии у одного москвича. Через год он уехал из Москвы, а диссертацию вернул в ВАК, сказав, что ему теперь некогда ею заниматься. После него диссертацию передали мне, и я уложился в срок».
