В мае 1941 году я только-только окончила Калтайскую семилетнюю школу. Вдвоём с подругой поступили в техникум общественного питания, и каждый день из Калтая в Томск – пешком за 25 километров, но вскоре пришлось учёбу отставить. В 1942 году мобилизовали меня для обучения в системе фабрично-заводского образования. И вот на Садовой, 100 (нынешняя улица Карташова), учили нас на электромонтёров второго и третьего разрядов. В январе пришла на завод в электроцех.

Поселили в рабочее общежитие (деревянный двухэтажный дом на Дзержинского, 8). Жили по 6–7 девчонок, в каждой комнате – печка, которая топится со стороны коридора: дрова принесём, растопим – тепло, хорошо. Сделали самодельное радио – даром, что ли электрики! – сами катушку намотали, диффузор склеили, сводки слушаем каждый день.

В 1942 году брат погиб, даже до фронта доехать не успел. Где-то под Арзамасом их состав под обстрел попал, потом похоронка пришла... А я в это время работала дежурным электриком: где вставку заменишь, где станок подключить надо. Нож, плоскогубцы, «контролька» всегда со мной. Чуть только позвонил кто: «Валя, приходи!..» – туда и бегу.

Было дело и на подстанции масляный выключатель по высоковольтной стороне (6000 В) отключала одна: там надо было собачку отжать и ручку повернуть по часовой стрелке, а сил-то девчоночьих не хватает, но ничего, как-то справлялась... Причём это была та самая подстанция, от которой «запитывался» Томский индустриальный институт (с 1944 года – ТПИ).

Паёк мне выдавали трудовой (800 грамм хлеба), карточки на крупы, кормили в столовой заводской. А всё равно, как только перерыв между сменами, так бегу домой, в Калтай. Мама конопляных семечек нажарит, с картошкой натолчёт, скатает, два или три колобочка мне даст, я их – в матерчатый мешок, его – за плечи, и пошла на завод. На третий год дали мне 5-й разряд.

И вот помню (ещё день такой ясный был, солнечный) по радио Левитан объявляет: «Германия подписала полную и безоговорочную капитуляцию...». Мы все дела побросали и из общежития скорей. Видим, отовсюду народ на улицу высыпал, а ни автобусов же, ни трамваев нет! – и бегом к стадиону «Динамо». На подходах слышно: уже музыка играет.

Тогда на площади перед стадионом столько народу собралось! Из госпиталей раненые поприходили: смотришь, тот на костылях, у этого руки-ноги перебинтованы. Потом митинг начался. Обнимались все. «Ура!» кричали, плакали, целовались. Такая вот радость была у всех.