Когда началась война, семья жила на ст. Яя. Это был посёлок городского типа. Я перешла в 7-й класс и очень хорошо помню это время. 22 июня стояла хорошая погода. Многие коллективы стали выезжать в выходной день отдыхать на природу. Поэтому значительная часть населения о начале войны услышала лишь к вечеру.

Узнав о том, что якобы было объявление о начале войны, все бежали к центру посёлка, где была администрация. Тогда ведь радио не было в каждом доме. Бежали в тревоге, с надеждой, что всё это только слухи. На площади собралось очень много народу. Все молчали. Слушали выступающих. Потом началась запись добровольцев на фронт. Их было много...

Наш дом стоял недалеко от железной дороги. Мы – подростки – видели эшелоны с военной техникой, красноармейцами, которые шли с востока. Их было много, шли они к Москве. Фашисты были уже на подступах к Москве, а резервы были на исходе.

Ежедневные сводки о войне были тревожными. Появились трудности с продовольствием. Отец решил переехать в деревню, в алтайский край, где жила старшая дочь. Однако в этом селе не было средней школы.

На семейном совете было решено отправить меня учиться в другой район – Волчихинский. Там, недалеко от районного центра в колхозе трудилась моя старшая сестра. Предполагалось, что она меня будет обеспечивать продуктами. Жить мне придется в с. Волчиха у чужих людей. И вот я – домашняя девочка – с 14 лет в условиях войны далеко от семьи стала учиться жить самостоятельно.

Весной 1943 г., перед экзаменами у меня из продуктов ничего не осталось. Из-за голода начались проблемы со здоровьем, замучили фурункулы. Обстоятельства заставили искать решение, и я его нашла – надо уезжать к родителям, взяв в школе справку об образовании без сдачи экзаменов.

Но вечером от сестры привезли 2 булки «хлеба»: две чёрные лепёшки в 3 пальца высоты. Этого хватило мне на три дня. Неизвестно, из чего смогла испечь этот «хлеб» моя сестра! Ведь колхозникам выдавали иногда понемногу остатков обмолоченного зерна. Кроме семян, всё зерно шло государству, иначе чем и как можно было обеспечить продовольствием армию и городское население (хотя бы по минимуму).

Вскоре получила перевод от отца 200 р., купила ведро картофеля. Школа выделила мне талон на обед: тарелка супа и кусочек хлеба. Я ожила, сдала экзамены, получила похвальную грамоту за отличные успехи и отправилась к родителям.

Трудно было не мне одной, а всем. Отец рассказывал о случаях голодной смерти в деревнях, где он работал. Казалось бы, в деревне можно было жить не голодая. Но зерновых колхозники не сеяли. Вся надежда была на огород. Но его ведь надо вскопать, засеять и убрать. Мужчин в деревне почти нет, все на фронте. Женщины с утра уходили на общественные работы, оставляя детей одних на целый день. В печи оставляли что-то поесть. Техники в деревне почти не осталось. Бывали случаи, когда пахали на коровах, жали серпами.

У меня в памяти остался такой эпизод. Я с отцом ехала на лошади зимой в райцентр. Лошадь без отдыха могла пройти 15-20 км, кормили её не овсом, сеном. Заехали к родственникам. На печи сидели в тряпье трое ребятишек: старшему лет 8, младшему года 3. В избе прохладно. На Алтае, в степных краях топят кизяком (высохшая смесь навоза с соломой), а он даёт мало тепла, к тому же его надо экономить – зима длинная. Поэтому-то дети и сидели на печи. Нам позволили достать из печи чугунок с кипятком, а что оставила своим детям поесть мать, уходя на целый день, можно предполагать.

Крестьянки, пережившие войну, – это герои. Мы им всем должны поклониться в ноги. Это их труд спас нас от голода.

Окончив 8-й класс, я приехала к родителям в с. Покровку Родинского р-на. Страх голода, который я пережила в с. Волчиха, удержал меня в семье на целый год. Я в 1943–1944 гг. проработала секретарём в сельском совете. Эта работа мне очень много дала.

В Покровский сельский совет входило 6 колхозов. «Администрация» с/совета – 3 человека: председатель, секретарь и техничка. Председателем с/советов была женщина – человек очень деловой, принципиальный, член партии. Её почти никогда не было в самом с/совете, она была постоянно в разъездах, по колхозам. Поэтому я на весь день оставалась в с/совете одна и должна была все текущие дела решать сама, а мне было всего 15 лет, и никакого опыта! Набиралась ума-разума, когда созывались совещания, на которых председатели колхозов обсуждали текущие вопросы государственной важности: посевная, заготовка кормов, уборка урожая.

На этих заседаниях я вела протоколы, затем рассылала их решения председателям колхозов.

Кроме того, было много текущей работы.

Участие в решении всех этих вопросов вырабатывало у меня чувство ответственности. Я быстро взрослела. Это было не только со мной. Все дети войны не знали детства. Они участвовали в решении «взрослых» проблем, не боялись брать на свои плечи решение важных вопросов, не боялись трудностей. Вот почему это особое поколение нашей страны.

Кроме работы в с/совете, я летом и осенью, как и все деревенские подростки, участвовала в сельхозработах: жала, молотила и т. д.

Так прошёл мой секретарский год, да и 10 класс я заканчивала в с. Родино. Жила тоже у чужих людей. Вспоминаю их с благодарностью. 3 года жизни у чужих людей многому меня научили: умению общаться, понимать людей, уметь самой принимать решение, надеяться только на себя. Всё это и сформировало мой характер.

Самый незабываемый день этого периода – 9 мая 1945 года. Утро. Стук в окно. Кто-то кричит: «Победа!». Люди выскакивают из домов, все бегут к школе. Все что-то кричат и плачут. И природа радовалась нашей общей радости. Был яркий солнечный день. Деревья уже были зелёными. Всеобщее ликование. Это не предать словами.