В день начала войны, – рассказывает Степан Степанович, – я, студент четвертого курса Московского геолого-разведочного института, вышел из поезда в Комсомольск-на-Амуре, куда приехал на практику. Как вся молодежь того времени, был уверен в несокрушимости Красной Армии, в том, что война закончится быстро, поэтому не собирался менять свои планы относительно учёбы. Неделю добирался до места назначения по тайге, по рекам, на лодках с шестом. Связь с цивилизацией полностью оборвалась, не было связи и в той партии, с которой я провел в тайге три месяца в поисках месторождения железной руды. Только в сентябре, когда мы вышли из тайги, с ужасом узнали, что немцы захватили Украину и Белоруссию и были уже на подступах к Москве.
Для себя решил срочно возвращаться в столицу, чтобы идти на фронт. Но выехать из Комсомольска было невероятно трудно. Только через месяц, с помощью военного коменданта удалось достать билет, еще почти месяц добираться до Москвы. В институте грузили вещи – вуз эвакуировался в Казахстан. Но не для того же я рвался в Москву с Дальнего Востока – пошел в ополчение Красной Пресни, потом был с группой студентов отправлен в роту истребителей танков – бойцов с противотанковыми ружьями (ПТР). На фронт мы попали в январе 1942 года. Освобождали деревни на Ржевском направлении. Первым нашим трофеем был не танк, а ... самолет. Село, где мы остановились, дважды бомбили и обстреливали немецкие штурмовики. И если в первый раз мы все лежали на снегу, уткнув в него головы, то во второй раз из противотанковых ружей, винтовок и даже из пулемета, зацепленного колесами за забор, палили по вражеским самолетам. И сбили-таки один штурмовик. Потом бои с немцами, засевшими в опорных пунктах, были частыми. Наши командиры поначалу вели войну бездарно, не по уму, а по Уставам в бой посылали солдат днем, в зимнее время без маскхалатов они шли во весь рост по открытой, пристрелянной местности. Многие погибали. Из нашей роты ПТР через неделю из 80 человек осталось 12.
В одном из боев наш батальон (нас в роте противотанковых ружей из 12 осталось шестеро) безуспешно, оставляя на снегу десятки убитых, пытался взять одну из деревень. Мы лежали в большой воронке, отступать приказа не было, а немцы простреливали все пространство из пулемета, установленного на церкви. Лежали в этой воронке до темноты, и когда уже собрались отползать в тыл, на нас наткнулись наши разведчики. Предложили идти с ними. Так и вошли в эту деревню с фланга, ударили по одному из домов. У немцев началась паника, они выскакивали из домов полуодетые, вскакивали на сани, мотоциклы, драпали без оглядки. Ночью деревню взяли практически без потерь, а ведь сколько наших ребят полегло за неё в дневное время! На шум начавшегося боя подоспела пехота и в боевом порыве были захвачены еще два опорных узла немцев. Я был в этом бою ранен.
Другой пример. Это было уже после моего ранения и лечения в госпитале, короткой учебы на курсах минометчиков, назначения начальником штаба первого стрелкового батальона 1079 полка 312 дивизии. У речки Рясны под Дорогобужем батальон, не имея поддержки ни слева, ни с права, не смог сразу прорвать оборону немцев. На лошади подъехал командир полка Лихотворик и начал орать на людей, требуя вывести на передний край минометы и станковые пулеметы. Немцы с автоматами после мощного артобстрела пошли в контратаку и, уничтожив минометные расчеты, увезли все 9 минометов, которые были установлены на сани, в свой тыл. Не только минометы, но и половина пулеметных расчетов погибли из-за этой дурной команды. «Звезды» этого военачальника и подобных ему горе-командиров омыты кровью не одного солдата.
За участие в боях под Москвой и на Смоленском направлении (312 дивизия участвовала в освобождении Смоленска) Степан Сулакшин был награжден орденом Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «Народное ополчение», «Фронтовик».
В марте 1944 года в бою за станцию «Пустошка» Сулакшин организовал успешную атаку, но сам был ранен взрывом мины двенадцатью осколками. До осени 1944 года лежал в госпиталях, был демобилизован в звании капитана, вернулся в МГРИ и закончил его в 1948 году, получив диплом по специальности «Геология и разведка месторождений полезных ископаемых». Защитил кандидатскую диссертацию, работал в экспедициях на Алтае и Волге. По просьбе руководства ТПИ был распределен в Томск, где с 1952 до 1954 года работал в должности старшего преподавателя, до 1986 года – заведующего кафедрой «Техника разведки месторождений полезных ископаемых». По сегодняшний день Степан Степанович – профессор этой же кафедры. Год С.С. Сулакшин был деканом геологоразведочного факультета.
За период работы в должности заведующего кафедрой и профессора лично и в соавторстве С.С. Сулакшиным выполнено 347 научных работ, из которых 238 были опубликованы, в том числе 23 монографии, 6 учебников и учебных пособий, 11 учебных пособий внутривузовского издания, 9 брошюр, 195 статей и тезисов научных докладов. Получено 18 удостоверений о регистрации законченных научных работ в Комитете по делам изобретений и открытий, 22 авторских свидетельства, 3 патента на изобретения, два из которых были внедрены в народное хозяйство, за что автор был награжден медалью «Изобретатель СССР».
За военные и трудовые подвиги профессор Сулакшин удостоен трех орденов, 20 медалей, 14 почетных знаков, 10 дипломов и 14 Почетных грамот, благодарностей, званий «Лауреата премии Совмина СССР», «Заслуженного деятеля науки и техники РФ», «Заслуженного профессора ТПУ», «Почетного работника высшего профессионального образования РФ», «Почетного разведчика недр», «Почетного академика АЕН Российской Федерации» и других наград.
Под научным руководством профессора Сулакшина сформировалась Сибирская научная школа в области технологии и техники бурения геологоразведочных скважин, получавшая признание не только в России, но и за рубежом.