Главная > Политехники – от Томска до Берлина > «Вспомним мы пехоту и родную роту...» > Воспоминания участников > Коготкова Евгения Сергеевна
Коготкова Евгения Сергеевна
Коготкова Евгения Сергеевна

5 января 1925 года рождения. Ветеран Великой Отечественной войны. Удостоверение серия ВВ № 386748. Воинское звание: старший сержант м/с.

В феврале 1942 г. в составе отдельного медико-санитарного батальона 134 стрелковой дивизии выехала на фронт (Калининский фронт). После разгрома немцев под Москвой в составе III Белорусского фронта принимала участие в освобождении Смоленской, Витебской области, Латвии, Литвы, Польши, Восточной Пруссии. Весной 1943 г. – старший сержант м/с, операционная сестра по должности, была переведена из ОМСБ 134-й (Московской) стрелковой дивизии в ОМСБ 17-й гвардейской стрелковой дивизии (Красноярской). 17-я гвардейская стрелковая дивизия освобождала г. Духовщину, Смоленской области, Витебск, Кенигсберг. После освобождения Кенигсберга в мае 1945 г. вся 39-я Армия, в составе которой находилась 17-я ГСД, была направлена на Восток и присоединена к Квантунской группировке.

В ноябре 1945 г. демобилизовалась. В 1951 г., по окончании МГУ, взяла направление в г. Томск, где работала на кафедре политэкономии ТПИ. Затем работала на кафедре экономики в качестве ассистента, старшего преподавателя, доцента. Кандидат экономических наук, доцент. В настоящее время продолжаю работать в ТПУ на кафедре экономики в качестве методиста кабинета курсового и дипломного проектирования.

Награждена орденами Отечественной войны II степени, Красной звезды, медалью «За боевые заслуги», юбилейными медалями «Советской армии», медалями Жукова, «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», ВДНХ, «Ветеран труда», серебряной медалью ТПУ, медалью «400 лет Томску».

Евгения Коготкова: «Война научила меня милосердию»

Летом 1941 года Женя Коготкова окончила девятый класс Солнечногорской средней школы. Солнечногорск находится в 60 километрах от Москвы. Когда началась Великая Отечественная война, класс, в котором училась Евгения, отправили под Смоленск рыть окопы.

– Не взяли только меня, рассказывает Евгения Сергеевна, – как самую молодую в классе – не положено. Пока все десятиклассники работали под Смоленском, я закончила курсы РОКК (районное отделение «Красного креста»), прошла практику в районной больнице. К сентябрю все вернулись в родной город, но к учебе уже не приступили. Нужно было помогать колхозникам убирать урожай. Три месяца мы работали на полях, а в конце ноября 1941 года наш город был оккупирован немцами.

Генеральное наступление наших войск под Москвой началось 5 декабря 1941 года, а 12 декабря Солнечногорск был освобожден.

– В городе повсюду были видны следы пребывания немцев, – вспоминает Евгения Сергеевна. – В нашей красивой уютной школе они устроили конюшню. Мы потом приводили здание в порядок, и стены в одном из классов, который взяли себе, были забрызганы кровью. Здесь расстреливали русских пленных.

– А как на фронт попали?

– Солнечногорск славился тем, что здесь долгие годы находились курсы усовершенствования командного состава «Выстрел». Перед оккупацией города они были эвакуированы на Урал. Так на территории военного городка «Выстрел» проходило формирование новых дивизий. В медсанбат 134-й стрелковой дивизии требовались сандружинницы, и они обратились за помощью в Солнечногорский райком комсомола. Добровольцев было много, а требовалось всего двенадцать человек, я оказалась в их числе. Когда пришла в медсанбат, меня отказались брать из-за возраста, мне только-только исполнилось 17 лет. Но я проявила упорство и ходила несколько дней подряд. На третий день пришел комиссар дивизии, он и решил мою судьбу, приказал взять меня. 12 февраля 1942 года мы уже выехали на фронт. Так что преград никаких военкоматов преодолевать не пришлось.

До Калинина, где наш состав разбомбили вообще, мы добирались несколько недель (сейчас можно доехать на электричке за 2 часа). Бомбили постоянно. До передовой добирались своим ходом. Шли ночами, а днем принимали раненых. Весной 1942 года остановились в деревне Остролуки. Как обычно, чтобы превратить простую избу в операционную, надо было вымыть все – от пола до потолка. Потолок и стены обить простынями, чтобы во время операции с них ничего не осыпалось. В первый день пребывания в Остролуках майор м/с Фрейфельд поделил нас на две смены и ночную смену отправил отдыхать. Только мы заснули, нас разбудили – оказывается, пока мы спали, была бомбежка. Мы прибежали к нашей операционной.

Это было ужасно – изба разрушена, из наших двенадцати человек многие ранены и убиты. Бомбили ежедневно всю весну, по-немецки точно и аккуратно. Начинали в 9 утра, потом был часовой перерыв на обед, и заканчивалось все в пять вечера. Операции приходилось делать по ночам, потому что весь световой день бомбили. Деться было некуда: впереди – окопы, а отойти мы не могли – разлился небольшой ручеек и преградил путь к отступлению. Это было самое тяжелое время, мы находились в километре от передовой, между окопами и разлившейся рекой. Из-за этого привезти продукты к нам было нельзя, дневной рацион состоял из котелка баланды и 40 гр. сухарей. Не было возможности вывезти раненых.

Каждый вечер после бомбежек в медсанбате собиралось командование дивизии для выяснения понесенных потерь. Поскольку мы всю ночь находились в операционной, всегда очень хотелось спать, даже больше... чем есть. Как-то слышу я сквозь сон голос командира: «Это голова Коготковой». Он так решил, потому что голова была с косами, а косы в медсанбате были у меня одной. Пришлось мне выходить из укрытия. Оказалось, что утром к нам из полка прибыла врач. Она не успела доложить о своем прибытии, как началась бомбежка... И ее убило.

– Вот так, – говорит Евгения Сергеевна, – жили известными, умирали неизвестными.

– Немцев приходилось лечить?

– Конечно. Единственный помню случай, когда мне командир взвода запретила вводить противостолбнячную сыворотку немцу, поступившему к нам с переломом голени. (Это было уже летом 1943 года, я тогда служила в медсанбате 17-й гвардейской дивизии.) А запретила она потому, что в прошедшем бою шестнадцать девушек-сибирячек во время отступления остались на поле боя, и немцы над ними садистски издевались. Но поступивший к нам немец все просил и просил меня ввести ему сыворотку: «...швестер, швестер». Я не успела оглянуться, а он уже стоит около меня. Это с переломом голени он спустился с нар, со второго этажа, и подошел к моему столу. Я не выдержала – и сделала укол. Так война учила нас милосердию...

Путь Евгении Сергеевны на войне был долгим. С войсками она прошла Калининскую, Смоленскую области, Латвию, Литву, Польшу, Восточную Пруссию, где дивизия освобождала Кенигсберг. А потом часть направили через всю страну на восток, в Маньчжурию. Война в Японии запомнилась ей тем, что была очень кровавой.

– Кончилась война, и был приказ демобилизовать из армии всех женщин. Но нас отпускать не хотели. Потому что шла масса больных. Перевели всех девчонок в вольнонаемные и оставили в Китае. И только меня отпустили, потому что я всю войну мечтала окончить десятый класс. В ноябре 1945 года меня демобилизовали. Через всю страну я отправилась обратно в свой Солнечногорск. Приехала и пошла в школу. А тогда уже шла третья четверть десятого класса. В городе не было электричества, и я попросила, чтобы мне разрешили готовиться к урокам прямо в школе. По полночи сидела за учебниками и только потом возвращалась домой. За полгода я окончила десятый класс и поступила на экономический факультет МГУ в 1946 году. Когда мы учились, в МГУ считалось неприличным, если ты хотя бы один день пропустил и не сидел в читалке. На нашем курсе учились в основном фронтовики. Пять лет спустя, я защитила диплом, взяла в Министерстве направление в Томский политехнический институт. Тогда многие ехали в Сибирь, вот и я отправилась в Томск. Здесь начала преподавать, работать со студентами.

Евгения Сергеевна видела много горя, прожила нелёгкую жизнь. И тем не менее, война научила её милосердию.

– Должно быть доброе отношение к людям всегда, – считает она. – Все наши усилия тогда, в годы войны, были направлены на то, чтобы облегчить страдания раненых.

Но в любое время доброе отношение друг к другу не менее необходимо, чем на войне.



© 2019
Национальный исследовательский Томский политехнический университет