Как ни странно, о начале войны мы с подругой узнали только вечером. Дело в том, что мы усердно готовились к экзамену по теоретической механике. Ведь доцент Алабужев так изумительно читал лекции, что сдать ему экзамен меньше, чем на «отлично», нам казалось совершенно невозможным. Радио мы выключили, окна пришлось закрыть, чтобы не мешали громкие марши, звучавшие из всех соседних динамиков. И только в шесть вечера мама вернулась с Басандайки, где отдыхал в санатории брат, и с порога объявила:

– Девочки, война! Включайте скорее радио.

Мы прослушали речь Молотова и помчались в общежитие, чтобы узнать, что делать дальше. На следующий день в клубе института (это было неказистое снаружи, но очень вместительное и уютное деревянное здание, на месте которого теперь стоит один из корпусов электролампового завода) был митинг. Очень коротко выступил директор института профессор Шмаргунов, а затем четко, по-деловому, были распределены наши ближайшие обязанности: зачитан список бригадиров, указано, какие группы входят в каждую из бригад, так что уже со следующего дня все бригады приступили к работе. Правда, большинство студентов рвались на фронт, чтобы самолично бить фашистов, но нам популярно объяснили, что рабочие руки необходимы и здесь. Конечно, многие всё-таки добились отправки на фронт, а оставшиеся были полны решимости не подкачать и здесь, в глубоком тылу.

Две бригады были направлены на перестройку восьмого и девятого корпусов под госпитали. Одной из них руководил Виктор Тимофеев, второй – Михаил Полетика, впоследствии профессор нашего института. Оба госпиталя были подготовлены к приему раненых уже через 10 или 12 дней и приняты комиссией с оценкой «отлично». Остальные бригады рыли котлованы для эвакуируемых с запада заводов и прокладывали узкоколейки от этих заводов к станциям «Томск-1» и «Томск-2». Вся техника при этом была более чем скромной: лопаты, тачки и носилки, так что уставали все к концу смены невероятно. Но главное – мы успели. И прибывающие в Томск эвакуированные заводы либо занимали освобожденные для них помещения (ламповый разместился в только что построенном корпусе медицинского института, завод электронной техники – в главном корпусе университета), либо присоединялись к уже существующим в городе мелким промышленным предприятиям (так, электромеханический завод, созданный когда-то на базе механических мастерских индустриального института, принял на срочно освобожденные площади оборудование Ленинградской «Пневматики», заводов из Конотопа и Запорожья, причем это оборудование уже через неделю стало производить не только шахтные отбойные, бурильные и пневмомолотки, но и минометы и мины), либо, как Сибэлектромотор, начинали работать прямо под открытым небом: в вырытых нами котлованах был залит только фундамент, а стены будущих корпусов спешно, но качественно возводились вокруг уже работающих станков. Вообще четкость работ тогда была удивительная. Прибывшие с запада эшелоны оперативно разгружались, привезенное оборудование доставлялось туда, где оно должно было работать, людей оперативно расселяли по квартирам, уплотнив до предела постоянных жителей, определяли на рабочие места, выдавали карточки, прикрепляли к столовым и магазинам. Словом, делалось всё, чтобы люди могли заботиться только о своих производственных обязанностях, а не обивали пороги всевозможных контор, не тратили время на организацию быта.

В июле 1941 года часть студентов была снята с земляных работ и направлена в колхозы области. Ведь в селах практически не было мужчин. Все более или менее пригодные по здоровью ушли на фронт. Вся тяжесть неподъемного сельского труда легла на плечи женщин, стариков и повзрослевших не по годам детей. А продовольствие было необходимо всей стране, в первую очередь – тем, кто с оружием в руках защищал нашу Родину. Так что без помощи студентов в ту суровую пору было просто не обойтись. Работали весь световой день: чистили тока, косили сено, метали стога, вязали снопы – словом, освоили все не слишком сложные, хотя и достаточно тяжелые физически сельскохозяйственные работы. В июле 1941 года наша бригада, работавшая в селе Лучаново, постановила всё заработанное отдавать в Фонд обороны. Вскоре нашему примеру последовали и другие бригады. Ведь все сердцем приняли лозунг: «Всё для фронта, всё для Победы!».

Не могу не сказать и о других делах студентов и учёных института. В главном корпусе осталась не занятой военным училищем кафедра станков и резания металлов, на базе которой было организовано спецпроизводство, начальником которого был назначен пятикурсник механического факультета Михаил Гольцман. Выпускало это спецпроизводство, где, не прерывая учебы, работали студенты, корпуса для мин. Многие выполняли норму на 120–150 %, а после двенадцатичасовой смены переписывали у друзей пропущенные лекции, корпели над домашними заданиями и курсовыми проектами, и никому даже в голову не приходило найти «доброго дядю», который за определенную мзду выполнил бы за них эту работу: ведь все стремились не просто получить «корочки», а стать настоящими инженерами.

Довелось мне поработать в одном из совхозов недалеко от г. Новосибирска. Работа была похожа на Лучановскую: заготовка сена, вязка снопов, веяние зерна, погрузка тяжеленных мешков на машины. Откуда у нас, худеньких девчонок, брались силы, до сих пор не понимаю. Работали мы полный световой день, а с кормежкой было туго. Ведь совхоз – предприятие государственное, там всё по строгим нормам отпускалось: 600 г хлеба и соевый супчик. У местных были и молоко, и яйца, но за деньги они ничего не продавали, резонно считая, что в такой глуши за деньги всё равно ничего не купишь. Вот мы и меняли всё, что пользовалось спросом. За кусок мыла или катушку ниток давали пол-литра молока, за платье или блузку еще что-нибудь съедобное. А перед отъездом я отдала деду-косарю, который накашивал овёс побольше старенького, вечно ломающегося комбайна, мамину гимнастерку, получив за нее аж почти килограмм масла – шикарный подарок для домашних.

К длительным командировкам добавлялись и другие нагрузки: дежурство в госпиталях, концерты для раненых, сбор теплых вещей для посылки в действующую армию, доставка угля для нашей довольно-таки прожорливой электростанции. Словом, всего не перечесть.

И наконец настал день, к которому страна шла сквозь все беды, потери и трудности. Германия капитулировала. Слова «Враг будет разбит. Победа будет за нами!» сбылись. 9 мая 1945 года никто не звал на митинги, но весь город собрался на площади Революции. Совершенно незнакомые люди поздравляли друг друга, обнимались, смеялись и плакали, качали попавших на пути военных. Это было истинное единение народа, боровшегося за Великую Победу и завоевавшего её. У всех, даже у тех, кто потерял близких, было твердое ощущение, что теперь жизнь будет по-настоящему счастливой, ведь мы победили!

Мы защитили дипломы в июле 1945 года. Защищали все десять человек в один день. Именно столько новых инженеров выпустил в том победном году наш энергетический факультет: пять электроэнергетиков, трое электромехаников и двое теплотехников. Многие из начинавших с нами учиться в 1940 году так и остались молодыми, отдав жизнь за нашу Победу. Кто-то сменил специальность, а вернувшиеся наши однокурсники Фёдор Сердюк и Андрей Вшивков окончили институт на несколько лет позже нас.